Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Поэтому Сталина пугали не только настроения «ждановцев», но и глубина и настойчивость в проявлении этих настроений.
Жданов ведь открыто записал в проекте новой партийной Программы: «Особо выдающуюся роль в семье советских народов играл и играет великий русский народ… [который] по праву занимает руководящее положение в советском содружестве наций…Русский рабочий класс и русское крестьянство под руководством ВКП(б) дали всем народам мира образцы борьбы за освобождение человека от эксплуатации, за победу социалистического строя, за полное раскрепощение ранее угнетенных национальностей».
В развитие и углубление этой мысли в проекте Программы подчеркивалась и особая роль русской культуры как самой передовой из культур составляющих СССР народов – в ждановской формулировке это звучало так: «ВКП(б) будет всячески поощрять изучение русской культуры и русского языка всеми народами СССР». По сути, такая формулировка не только официально закрепляла ведущее и центральное значение русской нации в СССР, но и провозглашала для нее почти мессианскую роль в СССР и в мире. Сталин в 1947 году уже даже слышать не хотел таких формул и потому на полях этого черновика поставил отметку: «В мой архив».
По-видимому, в голове Сталина все эти моменты накапливались, а результатом стало то, что в конечном итоге вождь отклонил все наработанные группой Жданова подготовительные материалы к созыву XIX съезда ВКП(б) в 1947 году, отправил их в архив, а потом отказался и от самой идеи созыва партийного съезда, согласившись на его проведение уже после расправы с «ленинградцами» – в 1952 году.
Собственно говоря, именно с категорического отклонения вождем материалов по подготовке к XIX съезду партии у Сталина и обозначилось вполне четко угасание интереса к русской теме.
Интересы вождя и его заместителя по Секретариату ЦК стали все больше расходиться по разные стороны выстраиваемой Сталиным идеологической баррикады. Вождь, авторитет которого в этот промежуток времени становился абсолютным, все больше склонялся к тому, что в строительстве социалистического общества в СССР на первое место следует выдвигать не русский национальный фактор, а советский.
В этот исторический для нашей страны момент произошло еще одно событие, которое тоже оказало на Сталина определенное воздействие и, похоже, укрепило его в том, что с «ленинградцами» нужно повести борьбу на отторжение и о котором невозможно не упомянуть.
В высшем руководстве страны существовала группа людей, которая придерживалась иных взглядов на прогнозное развитие СССР. Эта группа опиралась на сталинский тезис о том, что СССР, существуя во враждебном окружении империалистических государств, должен первостепенное внимание уделять не немедленному улучшению жизни населения, а росту расходов на оборонные нужды, в том числе и ядерной составляющей. Решать одновременно две такие крупные задачи, как оборона и социальные проблемы, СССР не в состоянии, считали они. А потому повышение жизненного уровня людей должно быть принесено в жертву резкому наращиванию оборонных расходов и экономической поддержке стран Восточной Европы, которые следует держать под жестким контролем Москвы.
Во главе этой второй группы стояли Маленков и Берия. Оба были вхожи к Сталину и оба стремились торпедировать многие инициативы Жданова и Н. Вознесенского по развитию социальной сферы.
Совершенно неожиданно против Берии, Маленкова и Сталина и на стороне «ленинградцев» совершенно автономно и самостоятельно выступил крупнейший ученый-международник, пользующийся большим авторитетом не только в СССР, но и за рубежом.
В глазах вождя в это время большим авторитетом пользовался, и заслуженно, академик Евгений Варга (1879–1964). Будучи директором созданного им Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР, Варга занимал должность академика-секретаря отделения экономики и права АН СССР, был главным редактором целого ряда ведущих научных журналов («Мировое хозяйство и мировая политика» и др.), был экспертом советской делегации на Ялтинской и Потсдамской конференциях в 1945 году.
В 1928 году он удачно предсказал начало Великой депрессии в США, а в 1932-м, когда все советские аналитики убеждали генсека в том, что капитализм вследствие этой депрессии заканчивает свое историческое существование, Варга предсказал, что президент Рузвельт, применив экономическую теорию Джона Мейнарда Кейнса (1883–1946), выведет экономику США из кризиса. А в 1946 году, когда СССР уже втягивался в процесс холодной войны и Сталин вернулся к предсказаниям Ленина о том, что противоречия капиталистической системы должны только обостряться, а потому нужно готовиться к тому, что это обострение неизбежно приведет к войне за новый передел мира, войну, в которую неизбежно будет втянут и СССР, Варга вдруг выступил против этого ленинско-сталинского тезиса. Ученый публикует книгу «Изменения в экономике капитализма в итоге Второй мировой войны», где высказал мнение о временном смягчении противоречий в развитии капиталистической системы вследствие использования правящими кругами США и других западных государств в управлении экономикой все той же теории Кейнса.
Более того, Варга направляет вождю целую серию специальных записок, где рекомендует Сталину отказаться от идеи насаждения родственных СССР политических режимов в странах Восточной Европы, не вбухивать в их экономики деньги и средства, а сконцентрировать все усилия Советского государства на внутреннем экономическом развитии.
Варга, к сожалению, не решился сформулировать в своих записках вождю идею о том, что стремление Москвы жестко контролировать политические и экономические режимы в странах Восточной Европы рано или поздно приведет к появлению в политических элитах этих стран мощных антироссийских настроений (не антисоветских, а именно антироссийских). Сегодня, в XXI веке, это стало действительностью, но в настоящей книге я не буду специально рассматривать этот сюжет.
По сути же, Варга, как и Н. Вознесенский, выступил против линии Маленкова, Берии и др., толкавших Сталина на ужесточение экономического давления на жизненный уровень советских людей, только что вышедших из неимоверно тяжких условий войны и справедливо ожидавших от руководства СССР ослабления экономического давления на них.
Но Сталин не захотел принять во внимание основанные на солидном научном анализе прогностические выводы Варги. Более того, очень жестко отреагировал на его инициативы. Институт мирового хозяйства и мировой политики, созданный Варгой еще в 1925 году, был ликвидирован, на его месте создан новый Институт экономики Академии наук СССР, а куратором этого нового образования политбюро ЦК ВКП(б) назначило председателя Госплана СССР, члена политбюро ЦК Н.А. Вознесенского, сделав, по сути, врагами двух самых авторитетных академиков.
Не прислушался «Великий кормчий» к советам Варги по поводу того, что не стоит взваливать на плечи СССР экономику стран Восточной Европы, как и тратить средства на дармовую поставку вооружений как нашим «социалистическим», с позволения сказать, соседям, так и «прогрессивным» политическим режимам Азии, Африки и Латинской Америки. А жаль. Пройдут годы и десятилетия, которые с непреложностью покажут, что Евгений Самуилович Варга был гениально прозорлив, предостерегая Сталина от стратегической ошибки. Не надо было навязывать странам Восточной Европы ту модель существования, которая с грехом пополам доковыляла до 1990-х годов и с грохотом обрушилась, безвозвратно погребя под своими обломками всю ту экономическую и прочую помощь, которую Советский Союз из последних сил оказывал «братьям по социалистическому лагерю», лишая собственный народ многих материальных благ. Мало того что сами мы надорвались, так еще и в этих пресловутых «странах социалистической ориентации» воспитали враждебную к России интеллигенцию. Я уже не говорю о том, что вся эта экономическая, военная и прочая помощь оказывалась за счет прибавочного продукта, создаваемого не во всем Советском Союзе, а в основном в самой большой союзной республике – РСФСР – и самым многочисленным народом СССР – русским народом (об этой стороне дела будет сказано ниже).
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
